Я дико тоскую по Франции. Ну вот как скучают по близкому и нежно любимому человеку, когда он где-то очень далеко и нам никак нельзя встретиться и сколько еще будет нельзя никому не известно.

Стеклянные переходы аэропорта Лиона, когда выходишь из самолета – почему-то в моих воспоминаниях на них всегда капли дождя. Потом удивительно дружелюбный для французских аэропортов паспортный контроль (Тулуза и Ницца нервно курят в сторонке, злыдни) и огромный светлый зал прилетов. Свернуть направо за бутылкой воды, к средней стойке опор за снятием налички, а потом наверх по эскалаторам и переходам туда, где меня ждет травяной чай и морковный кекс – аэропорт обнимает и укутывает: «я скучал, устраивайся поуютнее, я позабочусь о тебе».

Поезд. За окном мелькают холмы и облака, а потом мы как будто пересекаем невидимую границу между пасмурным центром и солнечным югом. И все вокруг залито каким-то сияющим золотом, и небо такое пронзительно голубое. Авиньон обнимает лапками крепостных стен, обволакивает звоном колоколов и укутывает запахами багетов. Бокал вина, помидорки-черри, багет, вяленая говядина и черника – мой hard day’s night комплект для расслабления. Мягкая белоснежная кровать и свежий ночной воздух за приоткрытым окном – в соседнем баре/ресторане галдят и смеются люди, но почему-то это совсем не мешает, как колыбельная, когда проваливаешься в сон.

Юг Франции – это что-то очень-очень телесное, что для меня, вечно или работающей, или учащейся – отпуск и терапия в одном флаконе. Свежая вкусная еда из местных продуктов, рестораны, встречающие тебя как давно потерянного родственника – персонал так всегда расцветает, когда стараешься говорить по-французски… они даже терпят, когда я судорожно пытаюсь вспомнить новое слово. А запахи….. Магазины с марсельским мылом, в котором залипаешь носом на каждом стенде. Я из Ниццы пару лет назад привезла себе маленькую коробочку с мыльцами – они до сих пор у меня оставлены на ароматерапию, таким мылом прямо грех мыться, только дышать. И мой любимый, обожаемый и очень-очень родной вербеновый чай – я обычно закупалась пачками на 2-3 месяца, чтобы хватило до следующей поездки. Полгода без вербены, и я начала бегать по потолку, но меня спасла одна прекрасная волшебница. Теперь у меня запас на 2-3 месяца и я снова могу хотя бы 15 минут вечером погрузиться в свою французскую отпуско-терапию.

Я очень-очень-очень жду момента, когда можно будет снова спуститься в гостиничный гараж, сесть в машину и уехать туда, где мои давно ушедшие средневековые друзья рассказывают нам свои замковые истории, где гуляет горный ветер, согревает долино-роновское вино и где невероятно вкусно кормят в деревенских ресторанах. Я даже на Мистраль согласна😊 у меня теперь Камаргский шарфик есть.

Люблю, скучаю…. Очень.

18 сентября 2020

Утро нового дня. Вид из окна.

То ли весь Лион такой, то ли мне просто с отелем повезло, но вот эта вот вся красотень тут на каждом шагу. 2-ой аррондисмон (как это нормально перевести - округ?) - чувствую себя как в начале 20-го века. Где-то накануне Первой мировой.

Только с интернетом:)

5 ноября 2019

Знаете, я подписана на одну девушку, которая живет в Риме и фантастически про него пишет (она про всякий пишет, но я про Древний, в основном, читаю). И вот она несколько дней назад выложила очень эмоциональный пост про любовь, к другому времени, к той эпохе. О том, что паломничество у каждого свое, и ощущение единения с чем-то нужно выстрадать. Я как зомби ходила пару дней с острым чувством непроходящей зависти, что как же так, вот ведь человек знает и чувствует, а я чего?

А потом как-то так накрыло. И вспомнились всем мои «паломничества»: когда я практически на четвереньках ползла по заснеженному австрийскому лесу, в гордом одиночестве, строго вверх, чтобы дойти до развалин давно уже забытого и никому не нужного замка. А там всего полтора камня и никаких сведений в интернете. Или как по жаре и без воды 4,5 км строго вверх к такому же полуразвалившемуся замку в Окситании (Франция), где наверху почти целая часовня Архангела Михаила и можно сидеть в тишине и рассматривать как пылинки кружатся в лучах солнца. Или как я бегом взбиралась на 900 метров холма над рекой, потому что у меня 30 минут всего, а там форт 7-го века. И ничего, что от этого форта всего 1,5 метра стен торчит, а у меня сердце уже где-то в районе глотки колотится.

Моя религия, мое паломничество, самая моя большая любовь в этом мире, источник энергии и опора. Там, где монахи шоркают сандалиями по каменному полу, где грохот копыт по деревянному мосту через ров, где сквозь мрачные бойницы пробивается солнечный свет. Мое место, мое время.

PS Папа у меня, все-таки, святой практически. Ползать со мной по большинству этих Anus Mundi - это как же надо дочь-то любить!

Фотографии по порядку: безымянный австрийский замок рядом с Gars am Kamp, château Mourcairol и часовня Архангела Михаила (департамент Эро, Окситания, Франция), развалины форта в Белькастель (департамент Аверон, Франция).

24 октября 2019

К завтрашнему семинару надо слушать лекцию и делать домашку, а я приехала с работы в 11-ом часу и жестко прокрастинирую: в миллион сто первый раз смотрю фильм про французскую кухню и вспоминаю, как же сильно мне не зашла северная Франция. Примерно так же сильно, как обожается южная.

На новый 2013 год я как-то решила съездить туда, где еще не была, и откуда растут корни всех средневековых английских королей – в Нормандию. Мозг рисовал величественные замки Вильгельма Завоевателя, а названия Кан, Руан и Байе вызывали какие-то сильно знакомые из английской истории образы.

Реальность оказалась сильно приземленнее: с Каном я не совпала от слова совсем. Начиная от планировки улиц, когда я от вокзала свернула не в ту сторону и ушла в спальные районы вместо исторического центра. Я с этой планировкой так в итоге и не подружилась, она какая-то перпендикулярная моей логике оказалась. Плюс тяжелое свинцовое небо, мрачные гулкие и абсолютно пустые нефы романских и готических церквей. Все очень громоздкое, мрачное и сильно давящее. Угрожающее. Как сам Вильгельм.

Радостным пятнышком выделился говяжий ресторан с игривым названием «Bœuf and cow» (бык на французском и корова на английском), где по стенам висят плакаты со съедобными частями коров и названиями всех этих частей, а еду приносят офигительно красивые мужчины. Там все официанты – мужчины. Девушек нет совсем. Первый час я в ресторане была в гордом одиночестве и вокруг меня вилось примерно штук 5 роскошных корово-ведов (они реально в подробностях рассказывают и показывают, какая часть туши пошла на то или иное блюдо).

С Руаном у меня вообще не сложилось, и на второй день я сбежала от него на море – в Дьепп. Штормовой зимний Ла-Манш встречал каким-то нереально зелено-золотистым цветом воды и паромами из Британии. Я стояла на продуваемом всеми ветрами (это я еще Мистраля тогда не знала) пирсе и нещадно хотела оказаться на этом пароме, или сразу на той стороне. Тоска по Англии, которую я не видела к этому моменту уже лет 15, была практически физической болью. «Что бы я отдала, чтобы оказаться на той стороне пролива». Мне, видимо, именно так и надо загадывать желания, только на самом максимуме эмоций – работает на 100% и с какой-то феерической скоростью – через 11 месяцев я буду стоять на том, правильном, берегу Ла-Манша, в сырых кроссовках, куда этот самый Ла-Манш затек, и буду абсолютно неприлично счастливой.

Так вот Дьепп. К этому моменту я миллион раз на дегустациях слышала про устриц, еще примерно столько же о том, с чем их есть (или пить?). Ну и дегустатор внутри меня решил, что грех вообще упускать такой шанс, и пошел искать ресторан с устрицами. Нашел на свою голову.

Маленькое отступление – у меня дикая аллергия на морской белок, устрицы – концентрат этого самого белка.

6 устрицами, парой часов дороги до Руана и одной ночью до вылета из Парижа позже, я молилась всем богам, чтобы побыстрее помереть и больше так не мучиться. До отека Квинке дело, конечно, не дошло, но было близко. После этого устрицы только на картинке.

Ну и вишенкой на торте оказалось то, что у меня пропали все фотографии с карты памяти моей зеркалки. Все, вообще. От поездки осталось ровно 5 снимков телефоном: устрицы в том числе. С другой стороны, может, я как раз и запомнила самое ценное из этой поездки? Что Ла-Манш мне нужен с другой стороны, а устрицы со мной не совместимы. Тоже в общем-то полезные выводы. Да же?

27 октября 2020

Году так в 2012 меня снова потянуло на юг Франции. После не самой удачной ночевки за крепостной стеной в Эг-Морте, мне хотелось все-таки прочувствовать, что значит жить в укрепленной деревне. Претензий к Эг-Мортовским стенам, кстати, никаких, но гостиница была на редкость отстойная, так что подпортила впечатление капитально.

Ну так вот, мечта переночевать в крепости продолжала будоражить мой ум. В итоге она набудоражила на целый маршрут тамплиеров-госпитальеров на плато Ларзак. Это такая прекрасная горная местность, где через каждые 10 км понатыканы замки и/или монастыри, овец существенно больше, чем людей, а каждый квадратный километр природы принадлежит тому или иному заповеднику. Мечта! А, да, до ближайшего крупного города минимум 100 км (и то, смотря в какую сторону ехать).

Маршрут состоит из трех укрепленных деревень, основанных еще тамплиерами, потом (после принудительно разгона ордена, пыток и костров) перешедших к госпитальерам. Из трех деревень я выбрала де-факто региональный хедофис – командорство. Тамплиерские владения были организованы следующим образом: полученные в дар (завещанные, подаренные, отнятые за долги и прочие легитимные и не очень способы получения недвижимости) сельскохозяйственные земли объединялись в небольшие региональные центры, которые специализировались на одном или нескольких комплиментарных продуктах. На несколько таких точек был региональных хедофис/командорство, где сидело местное начальство и занималось бюджетированием и репортингом в головной офис. Ну и распределением всего того, что подконтрольные трудовые коллективы наработали. Это если вкратце.

Так вот, региональный хедофис плато Ларзак находился в деревушке с длинным названием Sainte-Eulalie-de-Cernon (святая Эулалия – это такая святая, их, кстати, две и обе испанки, причем даже родились в один год; а Сернон – это горная речка). Промышляли тут овцами. До сих пор промышляют, надо сказать. До пещер с томящимися в них сырами Рокфор примерно 20-30 км, а на скудных пастбищах горного плато никто, кроме овец, прокормиться не сможет. Тут даже знаки «осторожно овцы» на каждом повороте.

Это у меня вступление опять затянулось. Так вот, на эту небольшую деревню целых три гостиницы (две из которых «bed and breakfast», но все-таки) и один студенческий хостел. Желающих пожить в горах в начале октября не так что бы сильно много, так что в деревне тихо как на кладбище, а в единственном на всю деревню ресторане ужинают 5 пар (одна из них мы).

За крепостную стену на машине не заедешь, так как там средневековые узкие улочки, шириной с коня. За стеной организована большая бесплатная парковка. Шикарная, кстати, один минус – от парковки до деревни идешь через кладбище.

Приехали мы засветло, жизнерадостно дошли до своей аутентично средневековой комнаты и пошли в ресторан ужинать. После ужина (утки косяками и вино рекой) счастливые и довольные пошли осматривать стену. Предлагаю сходить и проведать машину, ну мало ли, только приехали, уставшие были, может не закрыли, например, или еще что. И тут упираемся в кладбище. На нем одиноко мерцают какие-то невнятные фонарики, а дальше полная тьма. Папа задумчиво посмотрел на эту картину и выдал: «да понеси ее лешак, даже если угнали».

Лешак, кстати, не понес: утром обнаружили на том же месте, только изрядно замерзшую и покрывшуюся росой. Но это ночное эулалиевское кладбище с мерцающими огнями я помню до сих пор. Крепостных стен у нас потом еще будет предостаточно, но именно эти – особенные.

2 ноября 2020

Я тут вписалась в очередную авантюру. Мне, видимо, мало работы с 9 до 21, когда даже пообедать не всегда успеваешь сбегать, поэтому на все праздники я влезла в новый курс от Storytellers.online. Маньячка. Курс про ведение блогов, поэтому буду иногда делиться текстами с курса. Первый текст. Поехали!

Пытаясь разобраться, кто же меня восхищает, я зависла практически на сутки. Я редко восхищаюсь реальными людьми вокруг, чаще теми, кто уже давным давно умер (лет так примерно 700 назад). А еще поймала себя на мысли, что восхищаюсь я в основном мужчинами, у женщин мне у каждой нравится какое-то отдельное качество, которое я, как белочка, готова утащить к себе в норку, чтобы в итоге из общего количества утащенных «качеств» забабахать себе себя. Алхимик фигов, ага.

Возвращаясь к восхищающим людям: среднестатистическая картинка восхищающего меня средневекового мужчины: облечен властью (светской или церковной, можно обеими), точно знает, чего хочет добиться (это важно!, причем не так важно, хочет он этого для себя, для близких людей или с целью осчастливить весь мир), и прет как танк, чтобы этого добиться (танк в данном случае метафора, это может быть лесть, дипломатия, подкуп, угрозы – что угодно, на самом деле – все средства хороши).

Металась в выборе между Генрихом II Английским, его женой Алиенорой Аквитанской (это прямо единственная женщина в моем восхищенческом пантеоне), Чезаре Борджиа и кардиналом Д’Юэзом. И в итоге выбрала Д’Юэза. Наверное, потому что собралась на праздниках ехать в его родной город (Каор). Его история, кстати, хорошо показана в «Проклятых королях», а в «Имя Розы» он выступает организатором гонений на францисканский суб-холдинг, который представлял Шон Коннери.

Краткое содержание – кардинал Д’Юэз мечтал стать Папой Римским, французский король собрал конклав по выбору Папы на подконтрольной ему территории (в Лионе), замуровал все входы и выходы из церкви, посадил кардиналов на хлеб с водой, чтобы простимулировать ускоренные выборы Папы, так как кардиналы, как обычно, развалились на фракции и никто не мог договориться между собой (2 года нем могли договориться, 2 года, Карл!!!). Дюэз перестал есть, прикинулся умирающим, а его помощник начал нашептывать другим кардиналам, что имеет смысл выбрать умирающего Папой, чтобы а) выполнить требование французского короля, б) выбраться из церкви и поесть нормально, в) выиграть время на выборы нового. Кардиналы дружно проголосовали за Д’Юэза, вышли и наелись, и обнаружили, что у них вполне себе живой и здоровый новый Папа, со своими про-французскими идеями и помирать он не собирается. Примерно 18 лет после этого еще не собрался.

PS Вишенка на торте - Д’Юэз официально запретил алхимию! Осознала всю иронию, только перечитав пост еще раз.

PS2 Фотография из церкви Святого Никиты в Лионе. Очень люблю ее, она офигенная.

#сделанонапостпродакшен

21 декабря 2019

Замок, в котором провела свое детство одна из самых непопулярных королев Англии: французская волчица Маргарита Анжуйская.

Бедная родственница короля Франции, дочь Рене, короля без короны (номинально носил титул короля Неаполя, Сицилии и Иерусалима), в 15 лет была отправлена в замуж в Англию в качестве платежа за регион Анжу, который ее будущий муж, король Англии, передал Франции.

Обычно в средневековой Европе родители невесты приданое давали, а не жених платил. Англичане ее невзлюбили прямо сразу.

С мужем ей тоже не повезло: на 7 лет старше нее, унаследовал какую-то форму шизофрении от своей французской матушки, периодически впадал в ступор (около года провел ни на что не реагируя), любил только молиться и читать. Англичане еще ее невзлюбили за то, что 8 лет она не могла наследника родить. Но есть серьезная вероятность, что проблема была не в Маргарите, а в том, что Генрих либо не знал, чем с женой заниматься принято, либо не мог этим заниматься. Ходили устойчивые слухи, что когда она все-таки родила, то от любовника, а не от юродивого мужа.

Всю свою жизнь Маргарита искренне пыталась заменить мужа на троне, по сути правя от его имени. И всю жизнь натыкалась на жесточайшее сопротивление английской аристократии, где женщине так открыто и откровенно рваться к власти сильно не положено. К 45 годам она потеряла все: корону (Генриха свергли), мужа (по официальной версии умер в Тауэре от меланхолии, по неофициальной - дубиной по голове стукнули), сына (пал в бою) и свободу (пока король Франции не внес за нее выкуп и не забрал обратно в Анжу). Последние 7 лет (умерла в 52 года) прожила в практической нищете на пособие от французского короля, забытая и одинокая.

Вот вроде бы жалко ее должно быть чисто по человечески.... Красивая, сексуальная, властная, образованная женщина. Но не хватило ей ни мудрости, ни такта, ни дипломатичности, чтобы не довести до гражданской войны. Ее личная ничем по сути не спровоцированная ненависть к Ричарду герцогу Йоркскому стоила короны не только ей самой, сыну и мужу, но и всему роду ее мужа - Плантагенетам. 200 лет истории псу под хвост:)

PS а замок клевый:)

5 января 2019

Сейчас будет многобукав и легкое средневековое занудство, но не поделиться я не могу.

В деревушке Roquefixade сегодня увидели памятник погибшим в войнах, в этом списке встретилось несколько очень знакомых фамилий: Sicre, Authie и Maury. В начале 14 века в одной деревушке примерно в 40-50 км от Roquefixade (деревушка называлась Montoillou и от нее сохранились только развалины замка) случился последний зафиксированный всплеск катаризма (напомню, что это такая ересь страшная). Устроили этот всплеск братья Pierre и Jacques Authie (местные весьма обеспеченные нотариусы), одним из катарских верующих был простой пастух Pierre Maury, а некто Arnaud Sicre был информатором инквизиции и сдавал катаров пачками (в том числе того же Pierre Maury).

Все это в деталях записано в инквизиционных журналах тогдашнего епископа Памье, который впоследствии стал Папой Бенедиктом XII, это тот, который строил Папский дворец в Авиньоне.

Вот вы только представьте, эти ребята, которые погибли так недавно по меркам истории, были потомками тех самых из журналов инквизиции.

5 октября 2017